Относительная форма стоимости
а) Содержание относительной формы
стоимости
Чтобы выяснить, каким образом простое выражение стоимости одного товара
содержится в стоимостном отношении двух товаров, необходимо прежде всего
рассмотреть это последнее независимо от его количественной стороны. Обыкновенно
же поступают как раз наоборот и видят в стоимостном отношении только пропорцию,
в которой приравниваются друг другу определенные количества двух различных
сортов товара. При этом забывают, что различные вещи становятся количественно
сравнимыми лишь после того, как они сведены к одному и тому же единству. Только
как выражения одного и того же единства они являются одноименными, а
следовательно, соизмеримыми величинами 17) [26 - Те немногие экономисты,
которые, как, например, С. Бейли, занимались анализом формы стоимости, не могли
прийти ни к какому результату, с одной стороны, потому, что они смешивают форму
стоимости и самую стоимость, с другой стороны потому, что, находясь под влиянием
грубого практичного буржуа, они с самого начала обращают внимание исключительно
на количественную, определенность менового отношения. “Власть над количеством...
конституирует стоимость” (“Моnеу аnd its Vicissitudes”. London, 1837, р. 11).
Автор С. Бейли].
Равняются ли 20 аршин холста одному сюртуку, или они = 20
или – х сюртукам, другими словами – стоит ли данное количество холста многих или
немногих сюртуков, во всяком случае, самое существование такой пропорции
предполагает всегда, что холст и сюртуки как величины стоимости суть выражения
одного и того же единства, суть вещи, имеющие одну и ту же природу. Холст =
сюртуку – это основа уравнения.
Но эти два качественно уравненных друг с
другом товара играют не одинаковую роль. Только стоимость холста находит себе
выражение. И притом каким образом? Путем его отношения к сюртуку как его
“эквиваленту”, как к чему – то, на что холст может быть обменен. В этом
отношении сюртук служит формой существования стоимости, воплощением стоимости
[Wertding], потому что только как стоимость он тождествен с холстом. С другой
стороны, здесь обнаруживается или получает самостоятельное выражение стоимостное
бытие самого холста, потому что лишь как стоимость холст может относиться к
сюртуку как к чему-то равноценному или способному обмениваться на него. Так,
например, масляная кислота и пропиловый эфир муравьиной кислоты – различные
вещества. Однако оба они состоят из одних и тех же химических субстанций –
углерода (С), водорода (Н) и кислорода (О), и притом в одном и том же процентном
отношении, а именно: С4Н8О2. Если бы мы приравняли масляную кислоту к
муравьино-пропиловому эфиру, то это значило бы в данном уравнении, во-первых,
что муравьино-пропиловый эфир есть лишь форма существования С4H8О2 и, во-вторых,
что масляная кислота также состоит из С4Н8О2. Посредством приравнения
муравьино-пропилового эфира к масляной кислоте была бы выражена, таким образом,
их химическая субстанция в отличие от их физической формы.
Когда мы
говорим: как стоимости, товары суть простые сгустки человеческого труда, то наш
анализ сводит товары к абстрактной стоимости, но не дает им формы стоимости,
отличной от их натуральной формы. Не то в стоимостном отношении одного товара к
другому. Стоимостный характер товара обнаруживается здесь в его собственном
отношении к другому товару.
Когда, например, сюртук, как стоимость
[Wertdding], приравнивается холсту, заключающийся в первом труд приравнивается
труду, заключающемуся во втором. Конечно, портняжный труд, создающий сюртук,
есть конкретный труд иного рода, чем труд ткача, который делает холст. Но
приравнение к ткачеству фактически сводит портняжество к тому, что действительно
одинаково в обоих видах труда, к общему им характеру человеческого труда. Этим
окольным путем утверждается далее, что и ткачество, поскольку оно ткет
стоимость, не отличается от портняжества, следовательно есть абстрактно
человеческий труд. Только выражение эквивалентности разнородных товаров
обнаруживает специфический характер труда, образующего стоимость, так как
разнородные виды труда, содержащиеся в разнородных товарах, оно действительно
сводит к тому, что в них есть общего, – к человеческому труду вообще [27 - 17а
Примечание к 2 изданию. Один из первых экономистов, который после Уильяма Петти
разглядел природу стоимости, знаменитый Франклин, говорит: “Так как торговля
есть вообще не что иное, как обмен одного труда на другой труд, то стоимость
всех вещей наиболее правильно оценивать трудом” (“Тhе Works оf В. Franklin еtс.,
еdited bу Sрагks”. Воston, 1836, V. II, p. 267). Франклин не уяснил себе, что
оценивая стоимость всех вещей “трудом”, он тем самым отвлекается от различий
между обмениваемыми видами труда, – следовательно, сводит их к одинаковому
человеческому труду. Но хотя он этого не знает, он непроизвольно высказывает
это. Он говорит сначала об “одном труде”, затем о “другом труде”, в заключение о
“труде” без дальнейшего определения как о субстанции стоимости всех
вещей].
Недостаточно, однако, выразить специфический характер того труда,
из которого состоит стоимость холста. Человеческая рабочая сила в текучем
состоянии, или человеческий труд, образует стоимость, но сам труд не есть
стоимость. Стоимостью он становится в застывшем состоянии, в предметной форме.
Для того чтобы стоимость холста была выражена как сгусток человеческого труда,
она должна быть выражена как особая “предметность”, которая вещно отлична от
самого холста и в то же время обща ему и другому товару. Эта задача уже
решена.
В стоимостном отношении холста к сюртуку сюртук фигурирует как
нечто качественно одинаковое с холстом, как вещь того же самого рода, потому что
он есть стоимость. Он играет здесь роль вещи, в которой проявляется стоимость
или которая в своей осязательной натуральной форме представляет стоимость.
Конечно, сюртук – тело товара сюртук – есть только потребительная стоимость.
Сюртук столь же мало выражает собой стоимость, как и первый попавшийся кусок
холста. Но это доказывает лишь, что в пределах своего стоимостного отношения к
холсту сюртук значит больше, чем вне его, – подобно тому как многие люди в
сюртуке с золотым шитьем значат больше, чем без него.
В производстве
сюртука в форме протяжного труда действительно затрачена человеческая рабочая
сила. Следовательно, в нем накоплен человеческий труд. С этой стороны сюртук
является «носителем стоимости», хотя это его свойство и не просвечивает сквозь
его ткань, как бы тонка она ни была. И в своем стоимостном отношении к холсту он
выступает лишь этой своей стороной, т. е. как воплощенная стоимость, как
стоимостная плоть. Несмотря на то, что сюртук выступает застегнутым на все
пуговицы, холст узнает в нем родственную себе прекрасную душу стоимости. Но
сюртук не может представлять стоимости в глазах холста без того, чтобы для
последнего стоимость не приняла формы сюртука. Так индивидуум А не может
относиться к индивидууму В как к его величеству без того, чтобы для А величество
как таковое не приняло телесного вида В, – потому-то присущие величеству черты
лица, волосы и многое другое меняются с каждой сменной властителя
страны.
Следовательно, в том стоимостном отношении, в котором сюртук
образует эквивалент холста, форма сюртука играет роль формы стоимости. Стоимость
товара холст выражается поэтому в теле товара сюртук, стоимость одного товара –
в потребительной стоимости другого. Как потребительская стоимость, холст есть
вещь, чувственно отличная от сюртука; как стоимость, он «сюртукоподобен»,
выглядит совершенно так же, как сюртук. Таким образом, холст получает форму
стоимости, отличную от его натуральной формы. Его стоимостное бытие проявляется
в его подобии сюртуку, как овечья натура христианина – в уподоблении себя агнцу
божию.
Мы видим, что все то, что раньше сказал нам анализ товарной
стоимости, рассказывает сам холст, раз он вступает в общение с другим товаром, с
сюртуком. Он только выражает свои мысли на единственно доступном ему языке, на
товарном языке. Чтобы высказать, что труд в своем абстрактном свойстве
человеческого труда образует его, холста, собственную стоимость, он говорит, что
сюртук, поскольку он равнозначен ему и, следовательно, есть стоимость, состоит
из того же самого труда, как и он, холст. Чтобы высказать, что возвышенная
предметность его стоимости [Wertgegenstaendlichkeit] отлична от его грубого
льняного тела, он говорит, что стоимость имеет вид сюртука и что поэтому сам он
в качестве стоимости [Wertding] как две капли воды похож на сюртук. Заметим
мимоходом, что и товарный язык, кроме еврейского, имеет немало других более или
менее выработанных наречий. Немецкое «Wertsein» ["стоимость, стоимостное бытие"]
выражает, например, менее отчетливо, чем романский глагол vаlеге, vаlег, vаlоiг
[стоить], тот факт, что приравнивание товара В к товару А есть выражение
собственной стоимости товара А. Раris vаut bien unе messe! 28 Итак, посредством
стоимостного отношения натуральная форма товара В становится формой стоимости
товара А, или тело товара В становится зеркалом стоимости товара А [28 - В
некоторых отношениях человек напоминает товар. Так как он родится без зеркала в
руках и не фихтеанским философом: “Я есмь я”, то человек сначала смотрится, как
в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе
подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку. Вместе
с тем и Павел как таковой, во всей его павловской телесности, становится для
него формой проявления рода “человек”.]. Товар А, относясь к товару В как к
стоимостной плоти, как к материализации человеческого труда, делает
потребительную стоимость В материалом для выражения своей собственной стоимости.
Стоимость товара А, выраженная таким образом в потребительной стоимости товара
В, обладает формой относительной стоимости.
b) Количественная
определенность относительной формы стоимости
Каждый товар, стоимость
которого должна быть выражена, представляет собой известное количество данного
предмета потребления, например 15 шеффелей пшеницы, 100 фунтов кофе и т. д. Это
данное количество товара содержит в себе определенное количество человеческого
труда. Следовательно, форма стоимости должна выражать собой не только стоимость
вообще, но количественно определенную стоимость, или величину стоимости. Поэтому
в стоимостном отношении товара А к товару В, холста к сюртуку, товар вида сюртук
не только качественно отождествляется с холстом как стоимостной плотью вообще,
по определенному количеству холста, например 20 аршинам, приравнивается
определенное количество стоимостной плоти, или эквивалента, например 1
сюртук.
Уравнение «20 аршин холста = 1 сюртуку, или 20 аршин холста стоят
1 сюртука» предполагает, что в одном сюртуке содержится ровно столько же
субстанции стоимости, как и в 20 аршинах холста, что оба эти количества товаров
стоят равного труда, или равновеликого рабочего времени. Но рабочее время,
необходимое для производства 20 аршин холста или 1 сюртука, изменяется с каждым
изменением производительной силы труда в портняжестве или ткачестве. Мы
исследуем теперь более подробно влияние такого изменения на относительное
выражение величины стоимости.
I. Пусть стоимость холста изменяется [29 -
Выражение “стоимость” употребляется здесь, как и в некоторых местах выше, для
обозначения количественно определенной стоимости, т. е. величины стоимости], в
то время как стоимость сюртука остается постоянной. Если рабочее время,
необходимое для производства холста, удваивается, например, вследствие снижения
плодородия почвы, на которой возделывается лен, то удваивается и его стоимость.
Вместо уравнения 20 аршин холста = 1 сюртуку мы получаем 20 аршин холста = 2
сюртукам, так как 1 сюртук содержит теперь лишь половину того рабочего времени,
которое заключается в 20 аршинах холста. Наоборот, если рабочее время,
необходимое для производства холста, уменьшится наполовину, например, вследствие
усовершенствования ткацких станков, то и стоимость холста упадет наполовину. В
соответствии с этим, теперь мы имеем: 20 аршин холста = 1/2 сюртука. При
неизменной стоимости товара В относительная стоимость товара А, т. с. стоимость
его, выраженная в товаре В, повышается и падает прямо пропорционально стоимости
товара А.
II. Пусть стоимость холста остается постоянной, в то время как
стоимость сюртука изменяется. Если при этом условии рабочее время, необходимое
для производства сюртука, удваивается, например вследствие плохого настрига
шерсти, то вместо 20 аршин холста = 1 сюртуку мы получим 20 аршин холста = 1/2
сюртука. Напротив, если стоимость сюртука падает наполовину, то 20 аршин холста
= 2 сюртукам. При неизменной стоимости товара А его относительная, выраженная в
товаре В стоимость падает или повышается в отношении, обратном изменению
стоимости В.
Сравнивая различные случаи I и II, мы находим, что одно и то
же изменение величины относительной стоимости может вызываться совершенно
противоположными причинами. Так, вместо уравнения 20 аршин холста =1 сюртуку
может получиться уравнение 20 аршин холста=2 сюртукам или потому, что стоимость
холста удваивается, или потому, что стоимость сюртука падает наполовину; с
другой стороны, уравнение 20 аршин холста = 1/2 сюртука получается вместо того
же первоначального уравнения или потому, что стоимость холста падает наполовину,
или потому, что стоимость сюртука повышается вдвое.
III. Пусть количества
труда, необходимые для производства холста и сюртука, изменяются одновременно в
одном и том же направлении и в одной и той же пропорции. В этом случае, как бы
ни изменялась стоимость этих товаров, по-прежнему 20 аршин холста = 1 сюртуку.
Изменение их стоимости мы можем открыть лишь при сравнении с третьим товаром,
стоимость которого остается постоянной. Если бы стоимости всех товаров
одновременно повысились или упали в одной и той же пропорции, их относительные
стоимости остались бы без перемены. Действительное изменение стоимости товаров в
этом случае сказалось бы лишь в том, что в течение того же самого рабочего
времени вообще производилось бы большее или меньшее количество товаров, чем
раньше.
IV. Пусть рабочее время, необходимое для производства холста и
сюртука, а следовательно, и их стоимости, изменяются одновременно в одном и том
же направлении, но в различной степени, или же изменяются в противоположном
направлении и т. д. Влияние всех возможных комбинаций подобного рода на
относительную стоимость товара определяется просто применением случаев I, II и
III.
Действительные изменения величины стоимости не отражаются, как мы
видим, достаточно ясно и полно в относительном выражении величины стоимости, или
в величине относительной стоимости. Относительная стоимость товара может
изменяться, несмотря на то, что стоимость его остается постоянной. Его
относительная стоимость может оставаться постоянной, несмотря на то, что
стоимость изменяется, и, наконец, одновременные изменения величины стоимости и
относительного выражения этой величины стоимости отнюдь не всегда целиком
совпадают [30 - Примечание к 2 изданию. Это несовпадение величины стоимости и ее
относительного выражения используется вульгарной политической экономией с
обычным для нее остроумием. Например: “Допустите только, что А падает потому,
что В, на которое оно обменивается повышается, причем, однако, на А
затрачивается не меньше труда, чем раньше, и ваш всеобщий принцип стоимости
терпит крушение... Раз мы допустили, что стоимость В по отношению к А падает
вследствие того, что стоимость А по отношению к В возрастает, то тем самым
уничтожается та почва, на которой Рикардо воздвигает свое великое положение, что
стоимость товара всегда определяется количеством воплощенного в нем труда.
Потому что, если изменение в издержках производства А изменяет не только его
собственную стоимость но отношению к В, на которое оно обменивается, но изменяет
также стоимость В по отношению к А, хотя никакой перемены в количестве труда,
необходимого для производства В, не произошло, то рушится не только доктрина,
уверяющая, что стоимость товара регулируется количеством затраченного на него
труда, но также доктрина, согласно которой издержки производства данного товара
регулируют его стоимость” (J. Вrоаdhurst. “Роlitiса1 Есоnоmу”. Lоndon, 1842, р.
11, 14)].
Г-н Бродхерст мог бы с таким же правом сказать: присмотритесь к
числовым отношениям 10/20,10/50,10/100 и т. д. Число 10 остается неизменным, и,
несмотря на это, его относительная величина, его величина по отношению к
знаменателям 20, 50, 100 и т. д., постоянно убывает. Следовательно, рушится
великий принцип, согласно которому величина целого числа, например 10,
“регулируется” количеством содержащихся в нем единиц.
------------------------------------------------------------------------------------
Военные связисты; Прайсы на флокирование и глиттер; Родина А.Н. Пахмутовой; Туризм, любовь; Помощь нейропсихолога; Строительство сложных крыш;